Птица Грач
Зарисовки
1.
- Кано… Майтимо… Майтимо поправится?
- Не знаю. То, что я видел там… Просто истерзанное хроа, Нельо там нет. Только Финдекано может вернуть его, но для этого ему придется совершить чудо, не меньшее, чем уже совершено…
- А… А что делать нам?
- Разве у вас нет дел в этом лагере?! – вдруг взвился Макалауре, но тут же снова угас и продолжил говорить тихо, глядя в пол.
- Ждать, - нехорошая усмешка скривила его губы. – Ждать, что мы еще умеем… Укреплять лагерь, охотиться, разведывать… Пытаться помириться с тем берегом, если бы я еще знал, как… Стычки хотя бы не допустить, вроде удалось… Ждать. Да, чуть не забыл, - он поднял взгляд на близнецов. – Еще теперь можно надеяться. Все, идите. Оставьте меня.
- Макалауре, - почти шепотом позвал Питьо, но Тэльво, молча покачав головой, увел брата из шатра.
2.
Небольшой костерок, умело сложенный, почти не дымил; шагов с пяти его было уже не увидеть, как и двух эльдар, сидевших возле, и третьего, что, укрывшись плащом, спал неподалеку. Сегодня была очередь близнецов нести стражу на южной границе лагеря; их юный товарищ, действительно утомившийся за день, уснул, и они не стали мешать – надо было поговорить. Но начинать Амбаруссар медлили и сидели молча, то вглядываясь в огонь, то прислушиваясь к окружающей темноте.
- Тьелкормо был неправ вчера, - Питьо заговорил первым.
- Да, - согласился Тэльво. – Но Атаринке поддержал его, а нас просто не стали слушать.
- Тьелко до сих почему-то считает нас детьми!
- Иногда мне даже жаль, что это уже не так…
Снова повисло молчание, на этот раз его нарушил Тэльво:
- Но дело ведь не в решении, которое было принято. В конце концов, оно не так уж важно…
- Дело в том, что Тьелкормо впервые удалось убедить, при том, что Макалауре думал иначе.
- Не убедить, toronya, если бы убедить… Просто настоять на своем.
- Да. И Кано почти и не спорил, словно бы…
- Словно бы его там и не было вовсе. И лицо у него было такое…
- С ним что-то происходит, что-то давит на него, хотя он и не показывает…
- Но Кано же не железный… А остановить Тьелко и Атаринке, когда они заодно, даже Майтимо с трудом удавалось…
- Но в чем же дело? Может, там, на том берегу…
- Нет, - близнецам не всегда надо было договаривать вслух, чтобы понять друг друга. – Макалауре не стал бы нам лгать, даже чтобы подбодрить или обнадежить, он никогда так не делал. Если он говорит, что опасность миновала и Майтимо скоро очнется – значит, так оно и есть…
- Но тогда почему?
- Потому, - медленно проговорил Тэльво, - потому, что он через день бывает в том лагере. И видит тех, кто прошел через Льды. И их взгляды… И Майтимо… Вот что на него давит. И давит сильнее, чем мы можем даже вообразить.
- Но… Так же нельзя! – Питьо со злостью швырнул в костер подвернувшуюся ветку.
- Нельзя. А что мы можем сделать, ничего, как обычно…
- Но неужели мы даже Кано не можем помочь? Разделить с ним эту тяжесть…
- Думаешь, он нам позволит?
- Надо хотя бы попытаться…
- Да.
3.
Макалауре, как всегда, отпустил коня неподалеку от укрепления. Въехать верхом ему казалось неправильным и неуместным. А Лоccе спокойно подождет его у озера и примчится потом по первому зову…
Часовые в воротах слегка кивнули, пропуская его внутрь, и у Канафинве – в который раз – отлегло от сердца. Почему-то он до сих пор опасался, что однажды эти ворота закроются перед ним…
Ровные ряды шатров, все это даже похоже на улицы… И, чтобы попасть к шатру Финдекано, надо пройти почти через весь лагерь, а он гораздо больше южного…
Макалауре шел, стараясь глядеть только под ноги, но это не помогало. Раньше он не замечал ничего, мысли были другим заняты, но теперь… Теперь с каждым разом все отчетливее становились различия между двумя лагерями…
Здесь не было лошадей, гуляющих между шатрами; впрочем, здесь много чего не было. И много кого. Нет, не то чтобы он мог назвать имена… не мог, к сожалению. Просто чувствовал – вон там, где стоят и разговаривают двое, мать и сын, должен был стоять и третий, муж и отец; вот идет юноша, от которого веет холодом, и серебряное кольцо на его руке уже никогда не станет золотым… Их взгляды…Стрелы Врага не жалят так. Впрочем, сейчас на него уже почти не обращают внимания – привыкли, что он тут ходит, почти два месяца уже прошло… Им не до него, у них свои дела и свои радости…
Да, было на северном берегу то, чего на южном быть не могло – радость. Они радовались этой земле, холодной и пронизываемой ветрами, радовались каждому цветку под ногами – им было, с чем сравнивать. Радость и сознание собственных сил, уверенность в том, что невозможного не бывает… Вместо обреченности и чувства вины. Макалауре позавидовал бы им, если бы мог.
Если бы мог… Если бы мог, но под тяжестью сознания собственной вины и беспомощности уже трудно было даже дышать…
Нет, хватит. Туда нельзя входить с такими мыслями, там надо думать о другом.
Там надо – снова и снова – пытаться дозваться до брата, вызволить fea из бреда и жутких воспоминаний… И ни к чему старшему чувствовать, что младший страшится посмотреть ему в глаза… Потому что неважно это, важно, чтобы Майтимо очнулся…
Полог шатра, Арельде с рукоделием сидит у входа… Поднялась навстречу, приветливо улыбнулась, пропуская… Ничего не сказала, значит, ничего не изменилось с его последнего приезда…
Внутренний занавес, изученный до последнего переплетения нитей – сколько раз он так застывал перед ним, изгоняя из мыслей все то, что, по непрошеному осанве, могло бы ранить ненароком…
Сглотнув, Макалауре осторожно отдернул занавес и шагнул внутрь.
***
Здесь почему-то всегда быстро менялась погода – еще утром небо было кристально чистым, а сейчас яростно хлестали упругие струи дождя… Но дождь был хороший, весенний, первый по-настоящему теплый… Макалауре с наслаждением слизывал с губ соленую влагу, да и Лоссе, кажется, непрочь был как следует вымокнуть… Воды Митрима колыхались под ветром, брызги летели во все стороны, и это было невероятно красиво…
…Макалауре не мог толком понять, что же произошло в шатре такого, что теперь он снова может чувствовать тепло дождя, видеть красоту озера, ощущать запах свежей травы… Но что-то произошло. Что-то такое Финдекано сказал или сделал, что-то такое, что разом, как по мановению руки, сняло с плеч эту тяжесть, тяжесть, что почти вбивала в землю… Нет, и память, и сожаление остались, но… Но теперь можно жить дальше, и видеть в этой жизни смысл… Да, ничего нельзя отменить, но можно хоть что-то попытаться исправить.
Финдекано… Родич с необыкновенным даром совершать чудеса, не замечая этого. И делиться своей уверенностью. Уверенностью в том, что все может быть – и будет – хорошо…
Вот и южный берег… Надо будет уточнить, все ли в порядке, а то последние дни прошли, как в тумане… Может, это даже было заметно… Но ничего, теперь близнецам не придется обмениваться тревожными взглядами у него за спиной… А скоро… «Да, скоро… Пусть не завтра и не через неделю, но скоро.. Ты вернешься, Нельо, и все встанет на свои места.»
4.
- Нам… нам правда можно? – Амбаруссар произнесли это чуть ли не хором, точно так же, как и в детстве удивлялись неожиданным подаркам или разрешениям.
- Можно, - улыбнулся Макалауре. – Если хотите, можете поехать со мной, Майтимо будет рад вас видеть. Только имейте в виду: на том берегу стоит не только шатер Финдекано.
Близнецы переглянулись, мигом посерьезнев…
- Мы знаем, - негромко ответил Питьо.
- И мы готовы, - подтвердил Тэльво.
- Тогда, рыжие, седлайте коней.
май 2004.