Птица Грач

На стыке марта и апреля...

Кони не любил эльфов. А за что их, спрашивается, любить, этих остроухих? (Честно говоря, конкретно против формы эльфийских ушей Кони ничего не имел, да и вообще не был уверен в ее заостренности; так, услышал где-то словечко, вот и подхватил.) Так вот, возвращаясь к напечатанному, за что их любить-то? Ну да, высокие, красивые, мастера отменные – а в глазах такая тоска зеленая, что пойти и повеситься на ближайшей осине. Что-то у них там не сложилось, в их эльфийской жизни. Латель, менестрель замковый, пытался как-то Кони объяснить, что у них за беда такая приключилась, одна на всех, да Кони не понял. Короче, не любил он эльфов. А вот  Хозяйка их отчего-то любила и потому в Замке их было пруд пруди, и все новые появлялись. Кто просто мимо проходил, кто надолго задерживался. Вторых, к сожалению, было больше. Нет, не то чтобы они вели себя высокомерно или еще что, но находиться рядом с ними было как-то неуютно. Из прочих гостей и обитателей Замка с ними ладили разве что Латель (ну, этот и с динозавром договорится, если захочет) и Лорды Декабря.

Лорды Декабря… Кони завистливо вздохнул. В конце концов, подумаешь – эльфы, как бы их Хозяйка не привечала, все равно в Замке они чужие, а вот Лорды… Они такие, такие… Безупречные, вот. Как они на новогодних балах танцевали, у! И Хозяйка возле них расцветает прямо. Вся замковая челядь была непоколебимо уверена: рано или поздно за кого-нибудь из них Хозяйка таки выйдет замуж. Обязательно. А то, что некоторые из них на балы и спутниц привозят – так мелочи это все. Хозяйка же все равно лучше!

Но сейчас Лордов Декабря в Замке не было – здесь они, как правило, только зимовали, и уже уехали – еле успели до весенней распутицы.

Да… А распутица в этом году что надо. Кони огляделся – Замок был окружен непролазной смесью грязи, воды и льда со снегом – на сколько хватал глаз и глубиной выше, чем по колено. Не войти, не выйти. И ворота по такому случаю закрыты и заложены. Вот попозже, к концу апреля, когда все растает да высохнет  - опять толпа гостей съедется, взрослые люди да солидные, принцы, капитаны, женатые все уже да с детьми… (Кони аж зажмурился, вспоминая озорную Долли, дочку капитана Шереля… Подросла, поди, за год-то…) Но это все позже, а сейчас – бездорожье и Замок закрыт. Потому как нормальные в такую погоду не путешествуют и даже не шляются. «А мы – ненормальные!» -  весело подумал Кони, поскользнувшись и с трудом сохраняя равновесие. А что делать, не оставлять же все, как есть. Замок закупорен, даже чердачное окошко наглухо, дышать там наверняка нечем, все на цыпочках ходят, а Хозяйка небось заперлась в спальне и ревет там круглыми сутками. Или не ревет, а смотрит в голубую даль пустыми глазами и даже почтовых голубей посылать ленится. Тоже не лучше. А привести ее в чувство некому – Лорды Декабря уехали, Латель, как всегда, своими делами занят, а эльфы… Что-то Кони не слышал про эльфов, способных успокоить или развеселить. Вот и приходится брать дело в свои руки и по предвесеннему гололеду ездить за теми, кто только и способен докричаться до Хозяйки сквозь мартовскую капель. Съездил, привез… Осталось совсем немного – забраться по наружной стене, сбивая по дороге сосульки (Кони еще раз проверил снаряжение), открыть чердачное окошко и спустить из него крепкую веревочную лестницу – она там специально для этого тщательно спрятана, никто, кроме него, не найдет! И остальные поднимутся по ней, веселые и радостные, распахнут в Замке все окна настежь – так, что первые дожди будут заливать подоконники, ветер гулять в комнатах, а вернувшиеся птицы – кружить вокруг старинных люстр… и горничные наконец устроят глобальную весеннюю уборку, и Латель уберет гитару и достанет свирель,  и даже эльфы заулыбаются, и Хозяйка спустится сверху… Встретит своих самых старых друзей – как всегда, явившихся без приглашения… И поймет, что жизнь вообще-то прекрасна – даже на стыке марта и апреля! -  и все наладится!

Кони отыскал наименее скользкий путь к стене – и оглянулся к лесу, где на еще не таявшем снегу ждали те, на кого он так рассчитывал.

Вон стоят и серьезно разговаривают двое  - ну и что, что  один в камзоле и при мече, а второй – в деловом костюме. Зато диагноз «старший брат» написан у обоих на лбу метровыми буквами. А рядом смеются их младшие: близнецы Ларедо, 15тилетние оболтусы, воспитанные старшим братом и имевшие привычку проверять его на вменяемость тем, различает он их или нет, и Джерри и Дженни – юные спортсмены, гордые до невозможности. Наотрез отказывались принимать помощь от друга детства – пока тот не пришел с анализом ДНК и уже на правах старшего брата в приказном порядке оплатил младшему операцию… А вот и семейство Лир-Лекис в полном составе; и  то, что деревенский резчик по дереву и король страны похожи друг на друга, словно родные братья, коими и являются, - это их личное дело, не правда ли? Как-нибудь да разберутся, кто из них перед кем виноват… Как и вон те двое; по их виду совсем не скажешь, но Кони точно знает, что тот, совершенно седой и с безнадежно усталым лицом, на самом деле младше, и намного, просто молодость у него была веселая… А возле ели Роберт Ниро выговаривает за что-то старшему из своих троих сыновей… (Вообще-то, по крови эти трое – сыновья казненного революционера, а первому богачу страны Роберту они приемные, но тсс! – об этом посторонним знать не обязательно…) И еще кто-то в глубине, отсюда не видно…

Такие разные и похожие – умные и доверчивые, добрые и язвительные, благородные чуть не до тошноты… Склонные творить глупости и выяснять отношения – лет через 20 после оных глупостей, нерушимо хранить тайны, свои и чужие,  и случайно, но всегда вовремя докапываться до самых хранимых… Терять и находить, просить прощения и прощать, всегда прощать… Светлые, чтобы ни было у них за спиной, светлые и уверенные – рано или поздно, но все будет хорошо. Те, кого разлучили – встретятся, те, кто ссорились (или кого ссорили)  - помирятся, невиновные будут оправданы, злодеи – наказаны (где-то на периферии сюжета, потому что вовсе даже не это главное…)

Все наладится – пусть по-детски наивно, пусть в жизни так не бывает – зато бывает в Замке и его окрестностях, пусть только в весеннюю грязь, но – бывает же…

Кони рассмеялся, на последнем шаге таки черпанув полный сапог воды – и полез наверх.

март-апрель 2006